Согласно прогнозам ведущих политиков, экономистов-международников, специалистов в области международного права и отношений национально-государственные интересы Российской Федерации в наступившем столетии будут тесно связаны с российско-американскими отношениями, которые занимают одно из приоритетных мест во внешней политике России¹.

Во время, когда Россия проходит непростой процесс политической стабилизации и одновременно глубокого экономического и социального реформирования, Соединенные Штаты добиваются на базе огромного военного, экономического и технологического потенциала определяющего влияния на ход международных процессов в XXI веке.

Как отмечает начальник Главного управления Международного военного сотрудничества Минобороны РФ, Л. Г. Ивашов, на фоне этой однополярной установки в политике США все отчетливее проявляется стремление к навязыванию американских вариантов решения региональных и глобальных проблем, тенденции к односторонним, возможно и силовым, действиям в обход прерогатив ООН и ее Совета Безопасности².

Действия США в ходе косовского и иракского кризисов, расширение НАТО, попытки администрации Вашингтона изменить стратегический баланс за счет создания национальной системы противоракетной обороны (НПРО) в нарушение Договора по ПРО 1972 года, критика антитеррористических операций в Чечне – все это, в конечном счете, не могло не отразиться на состоянии российско-американских отношений, на их асимметрии, которую США стремятся использовать в качестве средства воздействия на внешнюю и внутреннюю политику России. Несмотря на внешне дружественный характер российско-американских отношений, между двумя странами накопилось огромное количество разногласий: политических, экономических, военных, правовых, экологических, в области контроля над производством и распространением вооружений, в связи с расширением НАТО, и т.д. Депутат Государственной Думы, глава депутатской группы “Российские регионы”, О.Морозов, на 116 конференции Бергедорфского форума отметил, что проблема, которая нас волнует – это проблема взаимоотношений НАТО и России. И что хотелось бы узнать, насколько согласуется декларируемое НАТО стремление к партнерским отношениям с Россией с тем продвижением к нашим границам, которое мы сегодня видим и которое большинство политических сил в России считают неприемлемым³.

Для мирового сообщества официальный Вашингтон продолжает декларировать готовность к сотрудничеству с Москвой, на практике США все чаще стремятся решать региональные проблемы без участия России, что проявляется в расширении НАТО за счет бывших союзников СССР в Восточной Европе, в усиливающемся проникновении Соединенных Штатов в бывшие советские республики, в американском диктате при решении региональных конфликтов в Ираке, Иране, Боснии и Косово⁴. Вашингтон игнорирует Москву не только при решении проблем в Европе, на Ближнем Востоке, но и в бывших советских республиках.

Параллельно с принятием этих мер, по мнению Ю. Соломонова, России необходимо начать реструктуризацию оборонного комплекса, постепенное восстановление мощи обычных вооружений⁵, без которых РФ не обеспечит свою военную безопасность в современных условиях⁶, когда Договор об обычных вооруженных силах в Европе, основанный на принципе количественного паритета между НАТО и Организацией Варшавского Договора, в значительной степени утратил свою актуальность, поскольку прекратил существование сам Варшавский пакт, в условиях, когда возникла реальная угроза нарушения Договора по ПРО Соединенными Штатами, стратегический курс которых направлен на закрепление американского военного превосходства.

Так, Фридберг Пфлюгер, депутат Бундестага ФРГ, считает, что являются совершенно безответственными те высказывания о выходе из Договора по ПРО, которые время от времени раздаются из уст конгрессменов. По его мнению отказ от Договора по ПРО вызвал бы существенные отрицательные последствия не только в отношениях между Россией и Западом, но и во всем мире, например, в отношениях с Китаем и Японией, и содействовал бы новой глобальной гонке вооружений. По этой причине мы, европейцы, выступаем за сохранение режима ПРО⁷.

Бесконтрольное развертывание ПРО Соединенными Штатами усугубляет ситуацию внешней безопасности России в связи с предсказуемым ростом дисбаланса в стратегических вооружениях РФ и США в течение последующих 10-15 лет. В политических кругах России и среди экспертов есть мнение, согласно которому без мощного ядерного потенциала сдерживания страна не только скатится в разряд второстепенных государств и будет полностью игнорироваться Западом, но с ней могут обойтись как с Югославией или Ираком. С этой точки зрения крайне важным является сохранение существующего режима договоров и сокращение стратегических вооружений России и США; наша задача заключается в том, чтобы не допустить одностороннего отказа США от модели ядерного сдерживания. “В этих условиях чрезвычайно важное значение приобретает переговорная тактика России. Нам ни в коем случае нельзя идти на уступки по ПРО без американских уступок по СНВ-3”⁸. И за изменение Договора по ПРО Москва должна добиваться очень серьезной компенсации и не только в военно-стратегической сфере, т.к. “любые американские варианты ПРО предусматривают размещение сенсоров на орбите и новых наземных радаров. Это предоставит Соединенным Штатам возможность создать такую систему боевого управления, которая позволит перейти к “плотной” обороне с использованием нескольких тысяч перехватчиков”⁹. К тому же возможен такой вариант событий, при котором в ответ на ратификацию Думой Договора по ПРО сенат может отвергнуть “Протоколы 1997 года о продлении сроков СНВ-2 и демаркации тактической и стратегической ПРО”¹⁰, и объявить свой план развертывания НПРО. Тогда Россия окажется в очень затруднительном положении, т.к. нам предстоит либо развалить режим контроля над стратегическими вооружениями, объявив о своем выходе из Договоров СНВ-1 и СНВ-2, которые связаны с неукоснительным выполнением Договора по ПРО, либо оставить американский вызов без ответа. При первом сценарии РФ ввяжется в новую гонку вооружений, которая окончательно разрушит нашу экономику. При втором сценарии Россия будет вынуждена признать свое зависимое положение, отказаться от проведения независимой внешней и даже внутренней политики, смирившись с ролью страны, безропотно следующей диктату Вашингтона, возможно и с ролью поставщика ресурсов. Но, как заявляет С. Караганов, для нас абсолютно неприемлемо положение России как поставщика энергетических и иных ресурсов Западу, неприемлема роль страны, которая консервирует свое технологическое отставание по отношению к другим странам. Мы бы хотели, чтобы наши западные партнеры понимали эту нашу заинтересованность¹¹. Но обреченная на экономический упадок, политически нестабильная, Российская Федерация не может восприниматься Соединенными Штатами как равноправный партнер, с интересами которого необходимо считаться.

Федеральный бюджет 2001 года определен в 2,1 триллиона долларов. Это позволит Белому дому реализовать планы выплаты государственного долга, увеличения социальных и военных расходов, а также снижения налогов¹².

Совсем иная картина в России. В результате распада Советского Союза и затяжного экономического кризиса в реальном выражении доходы населения снизились за 2000 год более чем на 15%, реальная заработная плата сократилась еще больше – на 23%. При этом по сравнению с периодом до финансового краха в августе 1998 года реальные доходы населения к настоящему времени упали почти на 30%. Одновременно на 17% выросла безработица. В результате среднегодовая численность населения с доходами ниже прожиточного минимума достигла 38.5 млн. человек, или почти 30% населения России. В прошлом десятилетии в результате оттока капитала страна потеряла более 300 миллиардов долларов, в том числе свыше 80 миллиардов долларов по линии погашения государственного внешнего долга¹³. Таковы результаты некомпетентной политики российского руководства в 90-е годы.

Долларизация российской экономики привела к тому, что на доллары приходится, согласно оценкам экспертов, 65% валютных резервов Центрального банка, 80% внешнеторговых контактов и 90% банковских депозитов в СКВ. Кроме того, 75% российского внешнего долга деноминированы в долларах. Наконец, количество долларов, находящихся в обращении в России, превосходит по своей покупательной способности рублевую массу¹⁴. Все это означает, что продолжение сложившегося при Ельцине сценария означало бы дальнейший упадок и закрепление зависимого от США положения России, окончательную утрату статуса великой державы, что могло бы привести к распаду страны. А как заявил авторитетный американский специалист Дмитрий Саймс, выступая в одной из комиссий Конгресса, “Россия нужна США как дружественное государство, поэтому Москве не стоит чрезмерно прислушиваться к советам иностранцев”¹⁵ и добавил, что “в политике в отношении России администрация Клинтона поддерживала не демократизацию и экономические реформы, а поляризацию и коррупцию в российском обществе”¹⁶, предупреждая, что “если Россия будет воспринимать намерения как враждебные, то ее попытки противостоять Вашингтону последуют даже раньше, чем экономика России встанет на ноги.

Именно эта угроза – угроза постоянного и жесткого сопротивления политике США в глобальном масштабе и может стать главным вызовом для США в XXI столетии”¹⁷. А Россия, учитывая вызов со стороны Соединенных Штатов должна, по мнению А.Л.Адамишина, вице-президента АФК “Система”, видеть мир и свое положение в нем так, как это есть в действительности, и никак иначе.

Вместе с тем нам не к лицу заниматься самоуничижением. Россия как нация велика своей историей, культурой, духом. Но без надлежащего экономического обеспечения эти категории трудно трансформируются в элементы реальной политики¹⁸.

Выход России из кризиса и возрождение экономической мощи страны сегодня непосредственно связаны с условиями нашей интеграции в мировую экономику. Известно, что основные приоритеты формирования глобального рынка сегодня определяют Запад во главе с США. Новые правила игры в мировой политике и экономике оказываются серьезным испытанием для Российской Федерации, которая восстановит свою мощь и укрепит позиции на мировой арене только при условии, если сможет поддержать такой modus vivendi* с Западом, который не требует отказа от защиты российских жизненно важных интересов, только при переходе к продуманным экономическим и политическим реформам.